Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой тот вечерний несказанный свет. Пишут мне , что ты, тая тревогу, загрустила шибко обо мне, Что ты часто ходишь на дорогу в старомодном ветхом шушуне. И тебе в вечернем синем мраке часто видится одно и то ж: Будто кто - то мне в кабацкой драке саданул под сердце финский нож. Ничего родная успокойся. Это только тягостная бредь. Не такой уж горький я пропойца, чтоб, тебя не видя, умереть. Я по - прежнему такой...

Ты жива ещё, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой Тот вечерний несказанный свет. Пишут мне, что ты, тая тревогу, Загрустила шибко обо мне, Что ты часто ходишь на дорогу В старомодном ветхом шушуне. И тебе в вечернем синем мраке Часто видится одно и то ж: Будто кто-то мне в кабацкой драке Саданул под сердце финский нож. Ничего, родная! Успокойся. Это только тягостная бредь. Не такой уж горький я пропойца, Чтоб, тебя не видя, умереть. Я по-прежнему такой же нежный И мечтаю только лишь о том, Чтоб скорее от тоски мятежной Воротиться в низенький наш дом...