Прелюдия до-диез минор Сергея Рахманинова - самое известное его сочинение. Но мало кто знает, что в 1919 году она принесла в государственную казну США 1200000 долларов. Эта история выглядит особенно удивительно, если вспомнить, как она началась. В 1892 году 19-летний выпускник Московской консерватории Сергей Рахманинов в момент полного безденежья написал эту маленькую прелюдию и продал её издателю за 40 рублей. Неожиданно она получила большой успех у публики, и понравилась Чайковскому, который похвалил её в одном из своих писем. Разными путями известность этой прелюдии вышла за пределы границ России и даже пересекла океан. Когда Рахманинов в 1909 году приехал на гастроли в США, для него было полной неожиданностью то, что его имя здесь уже хорошо знали. В концертных анонсах его представляли публике как "того, кто написал Ту Самую Прелюдию". Редкое интервью обходилось без вопроса "Что вы хотели сказать в своей Прелюдии?", и всякий сольный концерт Рахманинова в этом туре заканчивался Прелюдией до-диез минор на бис. Спустя десять лет Рахманинов снова оказался на гастролях в США, но уже как эмигрант. 27 апреля 1919 года в четырёхтысячном зале Метрополитен-оперы вместе с юным скрипачём Яшей Хейфецем - другим эмигрантом из России - он принял участие в большом благотворительном концерте, посвященном сбору средств на покрытие военных долгов США. Первым играл Хейфец. После того, как он закончил, и публика стала вызывать его на бис, представитель звукозаписывающей компании "Victor Talking Machine Company" объявил на весь зал, что он внесёт в фонд поддержки США пятьсот тысяч долларов, если скрипач исполнит "Аве Марию" Баха-Гуно. Хейфец выполнил этот заказ. Дальше на сцену вышел Рахманинов и сыграл два сочинения: американский гимн в своей транскрипции и виртуозную Вторую венгерскую рапсодию Листа. Во время бурных аплодисментов, из ложи, где сидела компания бизнесменов, было оглашено ещё более щедрое предложение: купить "бис" Рахманинова за один миллион двести тысяч долларов. Разумеется, в качестве пьесы для биса была названа Прелюдия до-диез минор. Меньше, чем за пять минут, которые длится эта пьеса, Рахманинов заработал для государственной казны США $1200000. Ирония заключается в том, что сам автор не получал от огромной мировой популярности этой Прелюдии ни копейки, поскольку в далёкой юности он не позаботился оформить на неё международное авторское право. Здесь можно послушать 👈

"Когда я приехал в МХАТ, то был просто потрясен. Мне досталась труппа в полторы сотни артистов, многие из которых по несколько лет на сцене не появлялись. Все разбились на группки и между собой постоянно ругались. Тогда мне казалось, что я попал не в театр, а какой-то террариум, террариум единомышленников, погрязших в интригах. Настолько все было плохо" – вспоминал актер Олег Ефремов. Его уход из "Современника" называли предательством, а начало творчества во МХАТе связывали с надеждой на спасение. Однако, чтобы вывести МХАТ из тени других театров, Ефремову пришлось продемонстрировать блестящие навыки переговорщика. Из, казалось бы, недееспособного коллектива он смог создать работающий механизм. Беседовал с каждым артистом отдельно, пытался понять, из какого теста они были слеплены. Понял, что со "старыми", пускай и потерявшими ориентиры актерами работать было проще, чем с "молодняком". Ефремов вспоминал: "Как только заговоришь с ними об искусстве, они тут же зажигаются". Так родился один из лучших спектаклей 70-х – "Соло для часов с боем", лейтмотив которого – "недееспособность молодежи" Устранить все дефекты, однако, не удалось. Из "Современника" приходилось "перетаскивать" во МХАТ своих бывших коллег-единомышленников и уже с ними двигаться на вершину театрального Олимпа. Так родились блестящие и до сих пор остающиеся визитной карточкой театра ефремовские постановки Чехова – "Три сестры", "Чайка", "Иванов" и др. За это время изменился и сам Ефремов. В его пьесах не было главных ролей. Он всех показывал крупным планом, обнажал трагедию каждого. Несмотря на триумф, идиллии в театре достичь не удалось. Труппа разрослась настолько, что некоторые актеры по-прежнему редко попадали на сцену. Ефремов пошел на непопулярный шаг – разделил театр. Так появился МХТ им.Чехова.