ПУШКИН Чем ныне явится? Мельмотом, Космополитом, патриотом, Гарольдом, квакером, ханжой, Иль маской щегольнет иной, Иль просто будет добрый малый, Как вы да я, как целый свет?... — Знаком он вам? — И да, и нет. Пушкин остается для большинства знакомым незнакомцем, словно бы слишком хорошо известным с раннего детства, чтобы с ним встретиться по-настоящему. Если не повезло с уроками литературы в школе, то можно не встретиться вовсе. Громадность его таланта и значения для русской словесности побуждают представителей самых разных социальных и культурных течений торопливо клеить на него ярлык – «наше». Разнообразие Пушкина это позволяет, он может явиться космополитом, патриотом, квакером, ханжой… Нужен либеральных взглядов революционер? Пожалуйста: Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу. Да и без этой юношеской «Оды вольность» у Пушкина достаточно «свободолюбивой лирики», как называют ее в школе. Желаем представить его монархистом? И на этот случай найдутся стихи, про царя Николая I, например: Его я просто полюбил: Он бодро, честно правит нами; Россию вдруг он оживил Войной, надеждами, трудами. Написано, между прочим, всего через год после другого стихотворения, где Пушкин призывал «во глубине сибирских руд храните гордое терпенье», обращаясь к друзьям, которых в эти глубины и отправил Николай I. Славянофильство и патриотизм – читаем «Клеветникам России» или «Два чувства дивно близки нам…» Западничество и космополитизм – письма Тургеневу и Чаадаеву. Хотим увидеть человека верующего и православного – обратимся к великолепной поэтической переписке с митрополитом Филаретом, завершенной восхищенным признанием: Твоим огнем душа палима Отвергла мрак земных сует, И внемлет арфе серафима В священном ужасе поэт. Полагаем, что Пушкин был противником церкви и атеистом – снова читаем письма к Чаадаеву, например, от 1836 года: «Религия совершенно нужда нашим мыслям, нашим привычкам...» Невозможность определить Пушкина однозначно, вручить ему почетный партийный билет, поставить раз и навсегда под какое-нибудь знамя или хоругви кажется следствием его выдающейся гениальности. Меж тем, это признак нормального человека, просто доброго малого, как вы да я, как целый свет, который развивается, изменяется, живет. Все творчество Пушкина – поэтический дневник яркой, насыщенной жизни переменчивого человеческого духа, которая не вписывается в формальные рамки. Для меня лично самыми дорогими проявлениями этой духовной жизни являются несколько строк, написанные в последний год жизни Пушкина. Первые – стихотворные, из знаменитого «Памятника», звучащие, как данное на века дружеское напутствие всем художникам слова: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я Свободу И милость к падшим призывал. Веленью божию, о муза, будь послушна, Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспоривай глупца. И вторые, которыми завершается пушкинский очерк «Александр Радищев», звучащие напоминанием для всех и на все времена: «Ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».