Кулак эсэсовца врезался ей в ухо. Нина закричала от боли. Немец, увидав, что барышня почти лишилась чувств, подхватил ее на руки и поволок за угол. Сослуживцы эсэсовца посмеивались. "Пустите, пустите", - едва слышно молила Нина сквозь пелену в голове. Если бы не эта пелена, она могла бы рассказать эсэсовцу так много! Рассказать, что она не большевичка, что она любит Германию, любит их фюрера! Но от удара Нина не могла толком говорить, и помочь ей было некому. Ниночка была единственным ребенком в семье...