В середине 1970-х мой приятель въехал в родительскую квартиру в доме номер два по Камергерскому переулку. Памятен он прежде всего гигантским градусником на торце, рядом с которым морозными зимами любили фотографироваться иностранцы. Фасад же построенного в 1930-м здания, известного как Первый писательский кооператив, до сих пор украшают мемориальные доски былых жильцов — позабытой Лидии Сейфуллиной, полузабытого Николая Асеева и автора «Гренады» Михаила Светлова (известный острослов, он советовал написать на своей доске «В этом доме жил и не работал Михаил Светлов»)...

31 августа 1941 года Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством (повесилась) в доме, куда вместе с сыном была определена на постой. Она оставила три предсмертные записки: тем, кто будет её хоронить (эта записка позже стала известна под условным названием «эвакуированным»), другу Николаю Асееву с сёстрами Синяковыми и сыну. Записка сыну: Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик...