29 мая 1931 года Нестеров писал мне: «Если я позволил себе показать в большой картине портретные изображения Толстого, Достоевского, Соловьева, то это было вызвано основной темой картины. Она без этих лиц была бы не полна, не закончена. Толстого, Достоевского и Соловьева нельзя было выкинуть из жизни народа, идущего по путям, скажем, богоискательства». Перешел с эскиза на картину и Алеша Карамазов, один из любимых литературных героев Нестерова. Понятно появление в толпе идущих к Христу Иванова. Но в эскизе это самая неясная, менее всего живописно отлившаяся фигура...
И на этюде и на портрете Нестеров искал того же, чего искал на всех своих портретах: лица, в котором живет и светит подлинное «я» человека. Нестеров писал артистку Заньковецкую в образе Наймычки, но на этюде нет (очевидно, не было и на портрете) актрисы в роли: это сама Наймычка в правде ее любви и страдания. Недостаток ли это для портретиста, берущегося писать известную актрису в ее излюбленной роли? Быть может, недостаток. Но у Нестерова здесь есть своя правда. Он изображал артистку, слившуюся...
18,7K подписчиков
Пожалуй, самой малоизвестной работой М. В. Нестерова является написанная им в 1930-1940-е гг., "Страстная седмица" (1933). Многие любовались нестеровским "Пустынником", "Отроком Варфоломеем", "Душой народа". Но только знатоки видели "Страстную седмицу", ощущали ее духовный посыл и эмоциональную мощь. О чем же говорит картина?
Прежде всего, о самом художнике: о его художественных исканиях и его любимой теме покаянного пути к Богу - пути, «полного страданий, подвига и заблуждений». "Страстная седмица" стала для художника итоговой вехой его жизни, венцом самопознания и одновременно духовно-эстетическим манифестом. В письме 1933 г художник писал."Кончил картину, что носил в чреве своем с 1919 года. Она, конечно, имеет все элементы, из которых можно безошибочно сложить мою художественную персону. Тут есть и русский пейзаж, есть и народ, есть и кающийся… интеллигент".
Тем не менее, "Страстная седмица" - это не только автобиография М. В. Нестерова. У автора эта картина олицетворяет надежду на духовное пробуждение любимой им "Святой Руси", превратившейся в 30-х годах 20 века в безбожный СССР. В "Страстной седмице" М. В. Нестеров определяет универсальный «Путь ко Христу», - путь, исполненный молитвенной исихии (священнобезмолвия), сердечного покаяния и духовного очищения, без которых немыслимо воскресение России. Художник говорил: "Через Крестный путь и свою Голгофу Россия обязательно придет к великому своему воскресению!"
Немыслимо это воскресение и без перенесения страданий. Эту мысль выражает фигура женщины, прижимающей к себе детский гробик. Эта женщина, конечно (подобно Богоматери), несет не один крест, а два. Первый крест - это смерть Спасителя. А второй крест - смерть ребенка (Богоматерь также несла 2 креста: Она скорбела о смерти и сына, и Бога; почему и получила в иконографии восьмиконечную звезду - образ двух наложенных друг на друга крестов).
Очень возможно, что женщина с гробиком - это Анна Григорьевна Достоевская, потерявшая сына Алешу... М. В. Нестеров любил изображать на картинах любимых им писателей: Л Толстого, В. Соловьева, Ф. Достоевского... Последний присутствует и на "Страстной седмице". Причем, стоит рядом с женщиной, держащей гробик в руках.
И думает (писатель), конечно, о сыне.... Федор Михайлович очень переживал смерть Алеши. Ездил за утешением в Оптину пустынь - к старцу Амвросию (Гренкову). В роман "Братья Карамазовы" вошел эпизод, в котором потеря сына художественно обыгрывается автором. К старцу Зосиме приходит скорбящая мать и слезно плачет: "Сыночка жаль, батюшка, трехлеточек был, без трех только месяцев и три бы годика ему". А. Г. Достоевская вспоминала, что этот эпизод ‒ «отражение впечатлений Федора Михайловича после смерти нашего сына Алеши, умершего в 1878 году".
Так что "многими скорбями" нудится Царство Небесное. И только переживающие скорби входят в Него.
