ВСПОМИНАЯ ОЛЬГУ БЕРГГОЛЬЦ В предисловии к двухтомнику произведений Ольги Федоровны Берггольц, изданному в 1967 году Ленинградским отделением издательства "Художественная литература", поэт Александр Яшин пишет: "... за стихами Ольги Берггольц встают перед нами картины тяжких мук, перенесенных ленинградцами, напряжение их великого и трагического подвига. Сама Берггольц стала одним из символов этого города-героя. Ленинград и Ольга Берггольц - это уже неразделимо. В 1942 году она писала: Нам от тебя теперь не оторваться. Одною небывалою борьбой, одной неповторимою судьбой мы все отмечены. Мы - ленинградцы .... Поэзия Ольги Берггольц - это поэзия неспокойной, честной души, и утверждает она достоинство и незыблемую самоценность человеческой личности в нашем обществе. Железный стих её четок и афористичен. (...) В стихах Берггольц при всей их суровости волнует сердечное отношение поэта к людям, трогательное желание добра и счастья каждому, кто так или иначе встретился ей на жизненном пути" А в доме, где жила я много лет, откуда я ушла зимой блокадной, по вечерам опять в окошках свет. Он розоватый, праздничный, нарядный. Взглянув на бывших три моих окна, я вспоминаю: здесь была война. О, как мы затемнялись! Ни луча... И все темнело, все темнело в мире... Потом хозяин в дверь не постучал, как будто путь забыл к своей квартире. Где до сих пор беспамятствует он, какой последней кровлей осенен? Нет, я не знаю, кто живет теперь в тех комнатах, где жили мы с тобою, кто вечером стучится в ту же дверь, кто синеватых не сменил обоев - тех самых, выбранных давным-давно... Я их узнала с улицы в окно. Но этих окон праздничный уют такой забытый свет в сознанье будит, что верится: там добрые живут, хорошие, приветливые люди. Там даже дети маленькие есть и кто-то юный и всегда влюбленный, и только очень радостную весть сюда теперь приносят почтальоны. И только очень верные друзья сюда на праздник сходятся шумливый. Я так хочу, чтоб кто-то был счастливым там, где безмерно бедствовала я. Владейте всем, что не досталось мне, и всем, что мною отдано войне... Но если вдруг такой наступит день - тишайший снег и сумерек мерцанье, и станет жечь, нагнав меня везде, блаженное одно воспоминанье, и я не справлюсь с ним и, постучав, приду в мой дом и встану на пороге, спрошу... Ну, там спрошу: "Который час?" или: "Воды", как на войне в дороге,- то вы приход не осуждайте мой, ответьте мне доверьем и участьем: ведь я пришла сюда к себе домой и помню все и верю в наше счастье... *** …Осада длится, тяжкая осада, Невиданная ни в одной войне. Медаль за оборону Ленинграда Сегодня Родина вручает мне. Не ради славы, почестей, награды Я здесь жила и всё могла снести: Медаль «За оборону Ленинграда» Со мной, как память моего пути. Ревнивая, безжалостная память! И если вдруг согнёт меня печаль, — Я до тебя тогда коснусь руками, Медаль моя, солдатская медаль. Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо, Чтоб стать ещё упрямей и сильней… Взывай же чаще к памяти моей, Медаль «За оборону Ленинграда». …Война ещё идёт, ещё — осада. И, как оружье новое в войне, Сегодня Родина вручила мне Медаль «За оборону Ленинграда». *** И вот в послевоенной тишине к себе прислушалась наедине… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Какое сердце стало у меня, сама не знаю, лучше или хуже: не отогреть у мирного огня, не остудить на самой лютой стуже. И в черный час зажженные войною, затем чтобы не гаснуть, не стихать, неженские созвездья надо мною, неженский ямб в черствеющих стихах. Но даже тем, кто все хотел бы сгладить в зеркальной, робкой памяти людей, не дам забыть, как падал ленинградец на желтый снег пустынных площадей. Как два ствола, поднявшиеся рядом, сплетают корни в душной глубине и слили кроны в чистой вышине, даря прохожим мощную прохладу, - так скорбь и счастие живут во мне единым корнем — в муке Ленинграда, единой кроною — в грядущем дне. И все неукротимей год от года, к неистовству зенита своего растет свобода сердца моего, единственная на земле свобода.