Аромат только что приготовленного соуса болоньезе наполнял квартиру уютом, который я так любила. Через распахнутое окно доносился вечерний гул города, а я, помешивая pasta, с улыбкой наблюдала за мужем. Максим накрывал на стол, старательно расставляя тарелки и стараясь не уронить салатник. Вот оно, наше маленькое счастье, выстраданное, свое. Эта двушка в спальном районе — мое главное наследство от бабушки, мой островок безопасности и независимости. — Насть, смотри, чтоб не убежало, — Максим обнял меня сзади, кивнув на кастрюлю...

Серое октябрьское небо нависло над кладбищем тяжелой, глухой завесой — казалось, будто само небо скорбело о том, кто ушёл так рано. Ольга замерла у свежего холмика, рядом с ней стоял семилетний Максим — мальчик крепко сжимал её ладонь, изредка поднимая заплаканные глаза к матери. Он так и не мог понять: почему папа больше не придёт домой? Фигуры собравшихся, все в чёрном, напоминали силуэты, вырезанные из плотного картона. Искусственные цветы на венках резали глаз неестественной яркостью — эти пёстрые пятна словно насмехались над неподдельной скорбью...