Письмо лежало в шкатулке двадцать пять лет. Пожелтевший тетрадный листок, сложенный вчетверо, на сгибах протёртый почти до дыр. И пока мать была жива, Алексей о нём даже не подозревал. А теперь она лежала в земле, и он сидел на полу её спальни, прислонившись спиной к комоду, и перечитывал эти строки снова и снова. Мамин почерк — мелкий, убористый, с завитушками. И дата в углу: 1985 год. Год, когда ему исполнилось четыре. Алексей всегда знал, что он какой-то не такой. Не в том смысле, что с ним что-то не так физически — руки-ноги на месте, голова вроде тоже работает, начальник на заводе хвалит...