Никколо Паганини, словно тень, появлялся на сцене. Высокий, худощавый, с болезненно бледным лицом, обрамленным копной черных, вьющихся волос, он выглядел скорее призраком, чем человеком. Его тонкие, длинные пальцы, казалось, были созданы для скрипки, легко скользя по грифу, словно танцуя с инструментом. Глаза, глубоко посаженные и сверкающие, горели огнем страсти, когда он погружался в музыку. Его манера игры была столь же необычной, как и его внешность. Он двигался по сцене, словно одержимый, его тело изгибалось и трепетало в такт музыке...