– Знал я одного товарища по борьбе, – со значением говорит Нестор. – Это кого же? – приподнимает брови Аршинов-Марин. – Вольдемара Антони. Не встречали часом такого? – Гм. Забавно. Как раз встречал. – Да? И где же он? – Ну… Когда я его встречал – был в Париже. – В Париже… И как он там – хорошо, наверное? – Скорее, плохо. – Это что же так? Я слышал, что вскоре после нашей встречи он, кажется, умер. Говорили, что попал под поезд. Он, видите ли, хотел присвоить себе деньги, которые его товарищи, рискуя жизнями, добывали для революции...

Нестор на помосте в последней тройке. Пока мешок надевают соседу, он успевает сказать – отчетливо, негромко и без спешки: – Прощайте, хлопцы. Мы жили правильно. Свобода придет! Чёрная ткань скрывает лицо, петля затягивается, палач берется за рычаг. Экзекутор поднимает к глазам лист и читает – тоже отчетливо и негромко: – Его высокопревосходительство военный министр, имея на то высочайшие полномочия и руководствуясь человеколюбием, снисходя к несовершеннолетнему возрасту осужденного, объявляет помилование...