Укроюсь я октябрьскою хмурью, Промозглый ветер жарко обниму, Пусть жизнь мою они считают дурью И видят мою жалкую суму. И хоть ссыпает под ноги мне осень, Вагоны меди, тонны золотых, Душа моя - в разброде и разбросе, И от пустых тошнит, и от крутых. Мне тяжело и дурно с ними рядом, Хотя я сам не ангел, не святой. Я с щедрым обнимаюсь листопадом, Гляжу на прилетевший золотой, Который опустился мне под ноги. Неужто я на паперти стою? Подводят тополя свои итоги В предзимнем остывающем строю. Мне их листва - что жизни дни-недели, Ушедшие легко на перегной...

Девяносто два года назад родился брат моей мамы – Миша. Его отца на самом деле тоже звали Михаилом. Но революция потребовала строжайшей конспирации и отец стал Порфирием. Да так и вошёл в историю отечественной журналистики. Порфирий Ларивонович или Илларионович. Когда рождался Миша украинизация шла в Киеве семимильными шагами. И все документы оформлялись строго на украинской мове. Случилось так, что после переезда в 1934 году на Урал маленький Миша попал поначалу в обстановку большой дружной семьи...