Их было четверо в этот месяц, но лишь один был тот, кого я любила. Первый совсем для меня разорился, посылал каждый час новые подарки и, продавши последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья, которые звякали, когда я плясала, - закололся, но он не был тот, кого я любила. Второй написал в мою честь тридцать элегий, известных даже до Рима, где говорилось, что мои щеки - как утренние зори, а косы - как полог ночи, но он не был тот, кого я любила. Третий, ах, третий был так прекрасен, что родная сестра его удушилась косою из страха в него...

Михаил Кузмин. Имя этого поэта долгое время было под запретом. Даже более того. Ведь под запретом были и Пастернак, и Ахматова, и позже Солженицын, но они жили в нашей культуре, читались из-под полы. Их доставали, добывали, перепечатывали друг у друга...