Туманная серая влажность…. И так же серо на душе. Что происходит – все неважно, И не изменится уже. *** Обычна в осени тоскливость, Сужается ее кольцо. И беспричинная плаксивость, Депрессия – все налицо. *** И вовсе нет причин для грусти, И все обычно как всегда. Но неотступно вновь – вернусь ли? Как будто ждет меня беда…. *** *** Но снова возвращаюсь к мысли, Что где-то очень далеко, Есть тот, который к снам причислен, И снова на душе – легко...

Окончание, предшествующее здесь Рогинские жили в пролетарском районе Парижа, где художнику нравилось гулять и все устраивало. Надо было организовывать продажи, один парижский коллекционер предоставил для этого пустую чистую квартиру. Туда принесли работы Рогинского, он были в собачьей шерсти. Яковлев пылесосом стал их чистить, но тот забился и сломался. За несколько часов до вернисажа художник пришел в таком виде, будто полз по-пластунски: жуткий свитер и весь внешний вид на это намекали. Его отправили в душ, вещи запустили в стиральную машину...