Поэту надо любить. Даже не так, поэту любить необходимо. А большому поэту, не побоюсь сказать о Марине Цветаевой - великому, и масштабы Любви и среднесуточная температура Любви, и самоотдача в Любви требовались просто гигантские, колоссальные, невообразимые. Доктор Никодим Помните у Высоцкого: Личность в штатском, парень рыжий, Мне представился в Париже: - Будем с вами жить, я - Никодим, Жил в Бобруйске, нес нагрузки, Папа русский, сам я русский, Не судим. Так вот у песенного Никодима с Никодимом Плуцер-Сарно (которого и любила Цветаева) ничего общего, кроме имени нет...

Недавно перечитывая томик ранних стихов Марины Цветаевой, невольно задерживала внимание на давно знакомых и любимых, но не до конца осмысленных стихотворениях. Вернее смущало  незнание некоторых адресатов лирики поэтессы.  Приведу их полностью, ибо мелькающие в статьях отдельные строфы и даже строки не дают возможности погрузиться в словесные узоры Цветаевой, постичь свойственную ей  глубину  мысли и переживаний. В огромном городе моем - ночь. Из дома сонного иду - прочь И люди думают: жена, дочь,- А я запомнила одно: ночь...

∗∗∗ Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней...