— И этим ты собираешься кормить моего сына? Эта твоя курица сухая, как подошва. Он от такой стряпни себе желудок испортит окончательно. Голос Елены Сергеевны, ровный и методичный, как стук метронома, отмерял очередную порцию яда. Она не сидела, она возвышалась над кухонным столом, словно судья, выносящий приговор. Её поджатые губы и пристальный взгляд не оставляли Алисе ни единого шанса на оправдание. Сценарий был выучен наизусть всеми участниками. Елена Сергеевна приезжала ровно в шесть вечера, как раз к возвращению сына с работы, и начиналась ежедневная инспекция...

Лучи утреннего солнца играли в пылинках, танцующих над старой, но такой родной трюмо. Я провела ладонью по его полированной поверхности, ощущая под пальцами едва заметную вмятину — папа когда-то нечаянно уронил на него тяжелую книгу. Это была не просто мебель. Это была память. Каждый уголок этой квартиры дышал моим детством. Вот на паркете у окна — царапины от моих первых шагов, если хорошенько присмотреться. А вот на дверном косяке в прихожей — зарубки, которые мама делала карандашом, отмечая мой рост...