— Мне нужны соленые рыжики, — голос Инессы Витальевны, свекрови, был приторно-сладким, как сироп от кашля, и таким же липким. — Будь добра, Дашенька, принеси. Дария молча кивнула, откладывая книгу. Проще было согласиться. Любой отказ, даже самый вежливый, превращался в многочасовую лекцию о ее неблагодарности, эгоизме и неуважении к старшим. Годами она выбирала короткий путь — молчаливое согласие. «Просто еще одни выходные», — сказала она себе, принимая из рук свекрови тяжелый, старомодный фонарь...

— Дима, денег нет. Голос из трубки был чуть приглушённым, фоном шёл офисный гул — стук клавиатур, неразборчивые обрывки чужих разговоров. — Каких денег, Ань? Ты о чём? Она стояла посреди их новой, почти голой гостиной, где пахло ещё не высохшей шпаклёвкой и грунтовкой. Этот запах, который ещё час назад казался ей запахом будущего, теперь отдавал горечью. Анна смотрела на распахнутый ящик комода в спальне. На стопку свежего постельного белья, которое она специально переложила наверх, чтобы прикрыть плотный белый конверт...