С Левитаном у меня тот случай, который даёт чувственную иллюстрацию того, что восприятие зрителем подсознательного идеала художника подсознанием возможно. Я, как и весь народ, любил Левитана безмолвно, без надежды понять, почему и за что. Как вдруг однажды меня озарило. И я теперь любую вещь его, новую для меня, смотрю так, чтоб найти доказательства своего озарения. Это, может, противно для кого-то, но я в восторге, если нахожу то, что есть образ ЧЕГО-ТО, что вдохновляло автора когда-то, а меня – теперь – оттого, что подтверждается...