Канал «Живопись» редко обращается к теме графики. Но сегодня мы расскажем об архивной выставке «Расширенная экспозиция графики Николая Купреянова», прошедшей этой весной. Итак, перед Вами — произведения Николая Николаевича Купреянова. Одного из лучших рисовальщиков поздней Империи и раннего Союза. В двадцатых годах его фамилию частенько вспоминали наряду с Кравченко и Фаворским, если требовалось назвать иностранным журналистам лучших представителей отечественной школы. А к концу тридцатых Николай Купреянов уже единолично возглавлял этот негласный «рейтинг» мастеров графики. Творческий путь Николая Николаевича был трагично краток (каких-то полтора десятка лет), но ярок и насыщен. Начав его в качестве гравировщика по дереву (причём весьма успешного) и проследовав транзитом через увлечение идеями мирискусников (куда же без них?), к концу десятых наш герой утвердился в границах жёсткой формы и лаконичного, ясного сюжета, свойственного искусству людей левых взглядов. Чтобы ещё через пять лет включить в орбиту своих интересов кубизм и вообще основательно увлечься западными веяниями. И всё это (заметьте, уважаемый читатель) происходило без слома ранних наработок. Без коренного переосмысления авторского стиля. Напротив: органично вплеталось в единую концепцию свободного рисунка с преобладанием открытых композиций, единого темпа и оригинальных геометрических акцентов... Николай Николаевич Купреянов был из тех художников, которых можно смело называть «зеркалом эпохи», не боясь затёртости этой громкой фразы. Отрефлексировав пришествие авангардного искусства, со временем всё больше тяготея к языку плаката и иллюстрации, он пронёс через всю свою творческую жизнь ту особенную лиричность, что всегда отличала (да и будет отличать, мы уверены!) русскую школу изобразительного искусства от всех иных да прочих. Бодрый, заряженный энергией созидания индустриальный пейзаж то и дело соседствовал в творческих планах мастера с полумраком деревенских интерьеров. Где темнота не угнетает, но дарит покой и уют. А пляски хрупкого, неровного света на потолке, стенах и лицах только оживляют и украшают композицию, не создавая в ней совершенно никакого напряжения. Как Николаю Николаевичу Куприянову удавалось создать настолько универсальный стиль? Рисовать несходные по смыслу и настроению, но всякий раз удачные произведения? Всегда по-разному. Иногда дело решалось уровнем технического мастерства. Соседством резких и тонких линий с мягкой щедрой растушёвкой, разнообразной фактуры заштрихованных участков — с выразительной, светоносной монохромностью нетронутых. В редком союзе туши с акварелью, наконец. Иногда залогом успеха служила необычайная наблюдательность Купреянова, умении наделить окружающую реальность особой эстетикой, близкой к декоративности. А иногда он просто улавливал тот особый ритм течения жизни, который непременно есть у каждого красивого пейзажа. Так, в частности, произошло с его знаменитым циклом «Стада́», где в напоённом светом пространстве, повинуясь законам перспективы, согласованно и плавно движутся пятна и линии комплементарных оттенков. И потому первое, что улавливает сознание зрителя, взглянувшего на эти картины — неторопливый ритм художественного повествования. И лишь затем его разум принимается складывать все эти объекты в очертания лесов, холмов, дорог, в силуэты животных. Но эта рутина уже не особо влияет на самое первое, самое яркое впечатление от работы... Изящный, искусный приём! И огромный талант, способный применить его вовремя и «по месту». Постараемся и далее (хотя бы время от времени) приносить Вам такие вот новинки. Ну а Вы со своей стороны, уважаемый читатель, напишите, пожалуйста, комментарий.