Высветить часть загадок Пушкинской мистификации я постараюсь через фрагмент 3 главы, начиная со слов: «Германн трепетал, как тигр, ожидая назначенного времени», до конца обозначенной главы. С первой строчки выбранного мною фрагмента автор резким сравнением «трепетал, как тигр» указывает на то в какой степени решимости пребывал Германн. Он запускает свое природное, страстное, ранее беспрестанно подавляемое им начало. Уже не умеренность и расчет им руководят, а пылкость и необузданное воображение...

Германн - бастард. Его истинная трагедия – в этом, а не в том, что он обдернулся. То, что Германн – фигура трагическая, не сомневается никто, однако важно понимать глубинные основы, истоки этого трагизма. А он – незаконнорожденный сын некоей весьма высокородной особы. (Отданный под отечество какого-то немца, который, по честности и отсутствию корней не сможет этим шантажировать. В банк сделан именной вклад.) Здесь уместна аналогия с Пьером Безуховым, с той лишь разницей, что Германн в своей повести не получил прав состояния своего отца, как в своей получил Пьер...