— Тонечка, милая, если я головой двинусь, вы меня не жалейте, сдайте куда следует. А если наступит мой смертный час, то вот тут у меня и деньги отложены, и кое—какая одежда. Мне уже будет всё равно, а вам с матерью всё не обуза. И не спорь, не спорь со мной. Не нужно, я и так знаю, что буду обузой! В этот нудный, дождливый день Фаина Витальевна опять принялась за свои гнетущие разговоры. Усадив Тоню напротив своего кресла, она потягивала из маленькой чашечки крепкий колумбийский кофе, цокая по тонкому фарфору серебряными кольцами, коими были унизаны всё пальцы кроме большого...