Старик на моей картине, сидящий у камина в кресле-качалке, всю его жизнь только и делал, что совершал отчаянные поступки и отчаянные прыжки от верности к измене и обратно. Теперь он сидит больным боком к югу, предчувствуя с севера вьюгу, а здоровым боком к закату. Возможно, он жил в Риме когда-то… Продолжая любоваться картиной, я вдруг сам захотел посидеть, в хорошо написанном мною кресле-качалке, у хорошо изображённого мною камина, но,...