Эту версию мы находим в трудах ряда философов. Например, Платон представлял творческую силу как плод божественного волеизъявления[1]. Гегель хоть и не придерживался данной точки зрения, отмечал, что одной из главных функций живописи является приближение к Богу. Так в «Эстетике» он писал, что Бог в живописи является в виде духовного живого субъекта, нисходящего в общину и дающего возможность каждому вступить с ним в духовную связь и общение. Ибо живопись делает внешний элемент субъективным отражением...

Христианское искусство во многом построено на незнании. Мы очень плохо представляем, как выглядели Преображение и Вознесение Христа — хотя у этих событий были свидетели, они видели такое, что очень сложно передать словами. И уж, конечно, никто не знает, как выглядели Сошествие во ад, Воскресение, седение Христа одесную Отца, как будет выглядеть Второе Пришествие и Страшный суд. Поэтому художники с первых веков христианства изображали эти исторические и метафизические события, опираясь не на факты, а на богословие Церкви и на свой духовный опыт...