Леди Чушильда вернулась на кухню,вытащила нечто черное и бесформенное,что должно быть куличом и заревела.Ревела она долго и смачно,с перерывами на грызение семок и распитие березового эля.После пятой кружки берёзового эля ,один глаз Чушильды стал смотреть на Париж,а другой на Ротердам. - Щас нож возьму и я кулич сгоревший искромсаю! Пойду к курям,их угощу и с Зигмундом ,что завтра будет,их поздравлю!  Леди Чушильда кромсает секирой остатки кулича и напевает: Заеветь,убезать или двель на замок.И лезать и молчать,изусять потолок...

Старый дом на окраине города стоял в стороне от шумных улиц. Когда-то здесь царил смех: дети бегали по двору, играли в прятки за сараем, а вечером возвращались с улицы, пахнущие дымом костров и свежескошенной травой. Теперь же дом дышал тишиной. Лишь скрип половиц и редкое мяуканье бездомной кошки напоминали, что время идёт. Бабушка Анна Ивановна жила здесь одна. Ей было семьдесят пять лет, и она всегда считала себя крепкой женщиной: и огород держала, и внуков нянчила, и по праздникам пироги пекла так, что запахом можно было весь квартал накормить...