– Николай Максимович, к сожалению, мы сегодня будем говорить о том, что произошло буквально в прямом эфире в Большом театре. А вы об этом узнали буквально через две минуты, как вы об этом написали, после того, как это произошло. И вы вскрываете сейчас, на мой взгляд, важный вопрос, который в итоге будет касаться не только Большого театра, а театров вообще и того, что там происходит, того, как соблюдаются меры безопасности, и вообще что происходит в театральной среде. Вам слово. – Дело в том, что...

– Николай, в Большом театре вы красиво «стояли спиной»? В плане того, что не общались и всегда держались особняком. – Практически ни с кем не общался. – Почему? Неинтересно? – Нет. – А они с вами хотели общаться? – Не думаю. Мы очень не подходили друг другу ментально. Я не жалею об этом, но как-то вот прошло это все. Сейчас очень многие коллеги просят прощения за то, что они, писали обо мне гадости в жизни, в интервью и так далее. И каждый из них мне говорит, кто его попросил это сделать. Я говорю: «Зачем вы у меня просите прощения? Честно скажите вот то, что вы мне сейчас сказали...