Эссе Юнна Мориц    Это полный текст моего оригинала, который вышел в газете "МН" изменённым и укороченным. Вероятно, редакционная правка была вынужденной из-за отсутствия места на полосе. Но исчезло нечто существенное. СВЕЧА ГОРЕЛА    Михаил Гаспаров сделал для европеизации российского общества больше, чем все высокомерно-деспотические манифестации "западников".    "Однажды я говорил студентам, как от изобретения второй рукояти на круглом щите родилась пешая фаланга, а от неё греческая демократия; а от изобретения стремени - тяжеловооружённая конница и от неё феодализм. Я получил записку: "И вам не стыдно предлагать такие примитивно марксистские объяснения?" Я сказал, что это домыслы как раз буржуазных учёных, марксисты же, хоть и клялись материальной культурой и средствами производства, представляли их себе очень смутно. Кажется, мне поверили".    Выдающийся русский филолог мирового значения, он полагал, что как специалист не имеет права на восторг, на нравится-не нравится, но "как человек - конечно, имею: нужно только твёрдо знать, от чьего лица ты сейчас говоришь".    Безусловно, зная цену своим талантам и трудам, он писал и говорил о себе невероятные вещи, которые, казалось бы, могли угробить, чью угодно репутацию, только не его, абсолютного европейца: "обезъянничал", упаковывал чужое в свои комментарии, чего-то достиг "обходными маневрами" и даже через "материалистически чёрный ход", "помогало прямолинейное мышление - от природы и от советской школы", "я умею писать стихи, но писать мне было не о чем, поэтому я тоже стал переводчиком"... Читать это следует в той системе ценностей, в которой Овидий признаёт себя "кругом виноватым", не зная, за что именно (и никто не знает этого до сих пор!), а Вергилий берёт целые куски у Гомера, признаваясь: "Ведь легче украсть у Геркулеса палицу, чем у Гомера стих".    Изумительно артистичный, мудрый, лучистый, мучительно заикающийся, крылатый и парусный, изощрённо ехидный, с тончайшим чувством юмора, трепетный и застенчивый, иногда восхитительный хулиган, всегда радостно полный невероятных знаний и энциклопедических подвохов, самоирония постоянна, ноль тщеславия, необычайная скромность при дерзости творческой мысли (теперь говорят "креативной"), - вот этот Гаспаров в книге очерков "Об античной поэзии" не упускает тактически-сладостную возможность себя уязвить (кто бы ещё это мог в эпоху истерических самореклам?): "Мне говорили, что все поэты получаются у меня похожими друг на друга: каждый - как ученик исторической школы, в поте лица одолевающий встающие перед ним задачи по поэтике. Наверное, это правда", - пишет он прямо в предисловии, ничуть не страшась оттолкнуть своего Читателя.    Уроки Гаспарова не только в высочайшем уровне его 300 научных работ и неисчислимо прекрасных переводов, среди которых "Жизнь двенадцати цезарей" Светония, - они также и в этом блистательно артистичном юморе: "потом иногда с удивлением приходилось слышать: "Какие у вас оригинальные мысли!" Вероятно, они появлялись сами собой от переупаковки чужого".    Этот же юмор блещет в его письмах, открытках и надписях: "Дорогая Юнна Петровна, эта книжка писана 16 лет назад; когда она, наконец, вышла, я хотел её Вам послать, но не решился: легкомысленна. Но после того, как мне её похвалили разные неожиданные люди, решаюсь: вдруг что-нибудь да будет интересно? С днём рождения! Ваш М.Г."    Об этой же книге вот что он пишет в "Записках и выписках": "Я написал детскую книжку "Занимательная Греция"... Книжка прождала издания четырнадцать лет. Я думаю, что это самое полезное, что я сделал по части античности".    Книга, в которой Гаспаров "переложил всю греческую историю в анекдоты" (не путать с историей в анекдотах эстрадных юмористов!), стала бестселлером, и должна издаваться она постоянно, а не по случаю... Эта книга, безо всякого "духовного насилия", без ломки мозгов, весело и легко вводит читателя (от 10 до 100 лет) в европейский контекст, начисто лишённый утопических представлений о западе.    Книга "Записи и выписки" поражает своей цельностью и беспощадной откровенностью, хотя создана из...продлжение следует