Прочтение эстетических представлений о литературных произведениях как страстных и даже убедительных предложений истины, несомненно, заставило бы многих современных ученых съежиться, особенно тех, кто привержен постмодернистскому проекту деконструкции истины и размывания границ. Но если мы понимаем истину в ницшеанском смысле — как временную концептуальную иллюзию, которая никогда не сможет подняться до уровня метафизического или онтологического, — тогда не было бы необходимости отшатываться от авторитетных (не авторитарных) предложений об истине первоклассных художников. К сожалению, мы не смогли...

Я начала свое знакомство с творчеством Элизабет Гилберт с романа "Есть, молиться и любить", как и большинство поклонников ее творчества. Там меня зацепила искренность истории, с поднятыми в ней проблемами и переживаниями, с которыми сталкивается каждая женщина. Когда я увидела "Последнего романтика" на обложке которого красовался красочный вигвам, то была уверена, что Роман будет написан в стиле Гилберт. Т.е. будет множество внутренних диалог на тему взаимоотношений, внутренняя борьба с тем кто ты есть и тем, какой тебя хотят видеть...