По воле Пушкина в столь пустячной форме перед читателем предстает литературный манифест реализма. Девятнадцатое столетие в целом было олицетворено в русской культуре именно пушкинской эпохой,  — и олицетворено в пропорциях, сближавших искусство слова с действительностью. Те мощные течения, которые открыли перед изумленным читателем панораму наполеоновской эры в русской и европейской истории, живо пульсировали, однако, не в одной только, говоря словами Анны Ахматовой, «воздушной громаде» «Евгения Онегина», а и в формах более компактных и, на первый взгляд, камерных...

Фантастическая Болдинская осень! Если вдуматься, что-то ирреальное! Такое впечатление, что все тридцать лет своей жизни готовился Александр Пушкин к тому, чтобы засесть на два месяца в маленьком селе Болдине и выплеснуть все накопившееся в душе. Такое впечатление, что просто черпал он щедрой рукой из какого-то высокого, надчеловеческого источника, который открылся ему холодной дождливой осенью. Такое впечатление, будто не российские власти объявили карантин и заперли его на этом маленьком клочке...