«НАРОД! ВОЗЬМИ ХОТЬ СТРОЧКУ НА ПАМЯТЬ!» 24 ОКТЯБРЯ 1899 года родился Илья СЕЛЬВИНСКИЙ, поэт, прозаик и драматург. Яркие моменты биографии – Перекоп, плавание на «Челюскине», в ВОВ - батальонный комиссар, подполковник, две контузии и одно тяжелое ранение. В 1923 году победил на 1-й Московской олимпиаде поэтов ( с участием Маяковского), В 1924-м основал ЛЦК (Литературный центр конструктивистов) и стал фактическим лидером группы конструктивистов, в которую вошли В. Луговской, Э. Багрицкий, Н. Ушаков, В. Инбер, С 1926 и по 1939 годы в разных издательствах вышли очень разножанровые книги: «Рекорды» (экспериментальные стихи); «Улялаевщина» (эпопея); «Записки поэта» (стихотворная повесть); «Пушторг» (роман в стихах, ); «Командарм-2» (трагедия)»; «Умка – Белый Медведь» (драматическая поэма); «Рыцарь Иоанн» (трагедия). Восторги критики после «Улялаевщины», травля после «Пушторга»,  острая стихотворно-публицистическая полемика с Владимиром Маяковским. Особенная страница творчества – военные произведения. Он писал так яро, что, по словам поэта Льва Озерова, «из ноздрей вылетал огонь»: «Нет! Об этом нельзя словами –/Тут надо рычать! Рыдать!/ Семь тысяч расстрелянных в волчьей яме,/ Заржавленной, как руда…» И в последующих стихах - накал таланта, философии, патриотизма и любви к жизни – вообще и в частности – к женщине, такие же горячие и без грамма цинизма и пошлости.  В послевоенное время Илья Львович вёл семинар в Литературном институте.   Последние годы поэт болел, умер 22 марта 1968 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище. На могильной плите выбита строка:   «Народ! Возьми хоть строчку на память!» Россия… Родина моя, Россия… Я с каждым днём люблю тебя сильней. Любая неказистая осина, Звенящая среди болотных пней, Ветла какая-нибудь у дороги, Да и сама дорога впереди Мне так близки, что только сердце вздрогнет И разольётся нежностью в груди. Но ведь любить гнездо своё до дрожи Дано и птице у родимых стрех. Нет. Есть в России то, что родины дороже, Что делает её святынею для всех. Сторонка всякая по-своему красива, А дедов край везде и всюду мил… Мы не страну в тебе боготворим, Россия, Ты больше, чем страна:   ты – мир!  ХХХ А у женщины плечи – женщина, А у женщины локоть – женщина, А у женщины речи – женщина, А у женщины хохот – женщина. И томясь о венерах Буше, О пленительных ведьмах Ропса, То по звёздам гадал я в душе, То под дверью бесёнком скребся. На метле или в пене морей, Всех чудес на свете милей, Ты – убежище муки моей,    Женщина! ХХХ Что б ни случилось — помни одно: Стих — тончайший громоотвод! Любишь стихи — не сорвешься на дно: Поэзия сыщет, поймет, позовет. Живи, искусства не сторонясь, Люди без лирики, как столбы. Участь наша ничтожнее нас: Человек выше своей судьбы. ХХХ Уронила девушка перчатку И сказала мне: «Благодарю». Затомило жалостно и сладко Душу обреченную мою. В переулок девушка свернула, Может быть, уедет в Петроград. Как она приветливо взглянула, В душу заронила этот взгляд. Море ждет… Но что мне это море? Что мне бирюзовая вода, Если бирюзовинку во взоре Не увижу больше никогда? Если с этой маленькой секунды Знаю — наяву или во сне,— Все норд-осты, сивера и зунды Заскулят не в море, а во мне? А она и думать позабыла… Полная сиянья и тепла, Девушка перчатку уронила, Поблагодарила и ушла. ХХХ Черноглазая казачка Подковала мне коня. Серебро с меня спросила, Труд недорого ценя. Как зовут тебя, молодка? А молодка говорит: Имя ты мое услышишь Из-под топота копыт. Я по улице поехал, По дороге поскакал. По тропинке между бурых, Между серых, между скал. Маша, Даша, Оля, Зина? Все как будто не она. Катя, Катя высекают Мне подковы скакуна. И с тех пор хоть шагом еду, Хоть галопом поскачу, Катя, Катя, Катерина, Неотвязно я шепчу. Что за бестолочь такая, У меня ж другая есть! Но уж Катю, словно песню, Из груди брат не известь. Черноглазая казачка Подковала мне коня. Серебро с меня спросила, Труд недорого ценя. Как зовут тебя, молодка? А молодка говорит: Имя ты мое услышишь Из под топота копыт.