"Их расстреляли на рассвете, Когда вокруг белела мгла. Там были женщины и дети И эта девочка была. Сперва велели всем раздеться, Потом ко рву всем стать спиной, Но вдруг раздался голос детский. Наивный, тихий и живой: «Чулочки тоже снять мне, дядя?» – Не упрекая, не грозя Смотрели, словно в душу глядя Трехлетней девочки глаза. «Чулочки тоже!» Но смятением на миг эсэсовец объят. Рука сама собой в мгновенье Вдруг опускает автомат. Он словно скован взглядом синим, Проснулась в ужасе душа. Нет! Он застрелить ее не может, Но дал он очередь спеша...

Их расстреляли на рассвете, Когда ещё белела мгла, Там были женщины и дети, И эта девочка была. Сперва велели им раздеться, Затем к оврагу стать спиной, Но вдруг раздался голос детский Наивный, тихий и живой: «Чулочки тоже снять мне, дядя?», Не осуждая, не браня, Смотрели, будто в душу глядя, Трехлетней девочки глаза. «Чулочки тоже!»- и смятением на миг эссесовец объят, Рука сама собой безвольно вдруг опускает автомат. Он словно скован взглядом синим, Проснулась в ужасе душа. Нет, он застрелить ее не может, Но дал он очередь спеша...