В великой триаде фламандского барокко — Рубенс, Ван Дейк, Йорданс — именно последний остаётся самым «земным», чуждым придворной идеализации. Его искусство, пронизанное дыханием Антверпена, где художник прожил 85 лет (1593–1678), — это гимн телесности, обжорству, хмельному веселью и грубоватой мудрости простонародья. Йорданс, никогда не покидавший Нидерландов , сумел возвести бытовую сцену в ранг мифа, а миф — приблизить к кабацкой скамье. Его наследие — мост между брейгелевской традицией и барокко, где тени Караваджо сливаются с рубенсовской чувственностью...

Начало Классическое начало речи экскурсовода: «Перед нами работа известного фламандского живописца XVII века — Якоба Йорданса. На картине изображен сам художник (он держит в руках лютню), его родители, 10 братьев и сестёр. Три ангелочка олицетворяют умерших в младенчестве сестёр Якоба...» Ничего необычного, скажете вы. Картина, как картина. Вот и мой взгляд блуждал по полотну в след за рассказом гида о символах и знаках, что использовал Йорданс при написании этой работы. Непроизвольно я начала считать персонажей...