Сорок пять лет — возраст, когда вроде бы все должно быть понятно. Работа, семья, планы на будущее. У Антона не было ничего. Работу потерял три месяца назад. Сокращение штата — так красиво это называлось в документах. А по-человечески — просто выкинули на улицу. После пятнадцати лет верной службы. — Ничего личного, Антон Викторович, — говорил директор, не поднимая глаз от бумаг. — Времена трудные, оптимизируем процессы. Оптимизировали. За счет него. Жена ушла через месяц после увольнения. Тоже без лишних слов — собрала вещи и исчезла к маме...

— Слушай, я не понимаю, чего ты там копаешься? Всё же было решено! — голос Антона звучал уже не просто раздражённо, а с угрожающими нотками. Марина застыла у окна, крепко сжимая телефон. За стеклом моросил мелкий октябрьский дождь, превращавший двор в грязное месиво. Типичная осень в Рязани. Серая, промозглая и бесконечная. — Я просто говорю, что нам нужно ещё раз всё обдумать, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Это серьёзное решение. Не то, что делают сгоряча. На другом конце провода Антон шумно выдохнул...