От Кортасара я ждала, как положено, латиноамериканского магического реализма и экспериментальных текстов, но сразу, с первых же страниц, упала в любовь. И в джаз. В любовь, джаз и смерть. Это не в полной мере магический реализм, каким мы его представляем сейчас, - это скорее лёгкий флёр безумия, когда во всём этом дурдоме непонятно, санитар ты или пациент. Это больная любовь, описанная так прекрасно и точно, что вдруг понимаешь: всякая любовь есть болезнь. Это две стороны океана и мира, и надо, подбирая порядок глав, выбрать - на какой стороне сон, на какой явь, где ты дома, а где в гостях...

Номер 21. Хулио Кортасар, "Игра в классики", 1963 год Из цикла «111 великих романов с дефектом» Когда говорят о Хулио Кортасаре, роман "Игра в классики" неизменно всплывает как его главное произведение, его центральная точка, если угодно — вершина творчества. Но вот парадокс: как только мы поднимаемся на эту вершину, вдруг оказывается, что она... невероятно скучна. Кортасар, безусловно, мастер коротких форм. Его рассказы — это фейерверки, мгновения озарения, где каждый образ выбивается с точностью и ударной силой...