Она была странной, причудливой, необыкновенной. Вова, наверное, никогда в жизни не видел ничего подобного, разве, может, в ночных ужасах, которые не оставили своего отпечатка на дороге памяти, или на картинах Босха. Да и причудливый мир творений последнего тоже, наверное, вызвал у него меньше ощущение страха, чем это полотнище. Но он частенько не мог оторвать от картины взгляда. Она завораживала какой-то первобытной магией, волны которой проникали в его душу. Похожие чувства он испытывал, когда смотрел на горящий костер, или же на бег резвого родничка...