250 граммов. Именно столько весил её дневной паёк, её кусочек жизни, который она сейчас несла не себе, а ему. Николаю. И именно столько весило предательство, ещё не свершившееся, но уже витавшее в колючем ленинградском воздухе. Ленинградский воздух в феврале 1943 года был густым и колючим. Он состоял из дыма от печных труб, перемолотых в пыль кирпичей разрушенных домов и ледяной, неумолимой сырости, впитывающейся в кости. Анна, закутанная в все платки, какие только могли уместиться на ней, шла по заснеженной улице, прижимая к себе драгоценную пайку хлеба...

— Ты меня совсем не слышишь, Надя! Оля в отчаянии, ей нужна помощь прямо сейчас, — Тимофей расхаживал по кухне, взмахивая руками. Надя посмотрела на мужа долгим взглядом. Они с Тимой прожили вместе шесть лет в этой квартире, доставшейся ей от бабушки еще до свадьбы. Три года назад они решили, что пора расширяться — завели накопительный счет, отказывали себе во многом. И вот теперь... — Тим, это наши деньги на будущее. Мы собирали их по копейке, — Надя говорила тихо, но твердо. — Ты предлагаешь вот...