Книжки его рассказов, особенно детских, к счастью, никуда и не уходили из жизни, а вот само имя сделалось настолько классическим, «всегдашним», что многие из нас как-то не удосужились подумать о судьбе этого человека. Между тем «...единственный живой гений в прозе тех лет, соответственно и кумир, был Виктор Голявкин» — писал Андрей Битов в 1996-м. Голявкин прошел по жизни сам собой, стороной, не попав ни в ряд официальный, ни в диссидентский, ни в андеграундный; не став ни модным, ни ньюсмейкером, ни, тем более и естественно, статусным «деятелем искусства и литературы»...