Картины Константина Васильева запомнились всем, кто видел их в конце семидесятых, начале восьмидесятых годов двадцатого века. Поражали почти иконописные глаза его героев, взгляд, обращенный куда-то дальше, за пределы реального мира. А гармоничное, точно выверенное пространство, в котором происходит действие, привлекало своим контрастным колоритом. Эстетические образы несли в себе одновременно и символику, и декоративность. Они напоминали живопись на религиозные темы, иллюстрации к сказкам. Сейчас...

Ах, солнце, солнце! – челом костра… Лучей осока остра, остра… Ах, небо, небо! – крестом окна… Звонка монета, стрела тонка… Ах, лада, лада! – горьки уста… Ума...