Выходившие из театра зрители шумно переговаривались. В общем гуле непросто было разобрать, что они обсуждают, но периодически доносившиеся возгласы «Безобразие!», «И что только позволяют себе эти танцовщицы!», а также «На этот срам невозможно смотреть!» ясно говорили, что обсуждался вовсе не сюжет постановки. Оказывается, фурор среди зрителей вызвал наряд, который спустя годы станет неотъемлемым атрибутом балерин. 12 марта 1832 года в балете впервые был использован женский костюм, названный пачкой. В тот день в Королевской академии музыки и танца состоялась премьера «Сильфиды», в которой роль прекрасной феи исполнила известная балерина Мария Тальони. Именно она первой рискнула появиться на сцене в крайне смелом одеянии. К слову, пачка в ту пору представляла собой многослойную воздушную юбку, доходившую до середины икр танцовщицы. Однако такая длина считалась прямо-таки провокационной. Прежде исполнительницы использовали наряды, которые мало отличались от платьев зрительниц. Помимо того, Тальони первой встала на пуанты (прежде балерины танцевали в туфлях на каблуках). Неудивительно, что образ Марии вызвал настоящий фурор. Далеко не все одобрили преображение балерины. Однако пачка так красиво смотрелась на балерине, что со временем приобрела популярность и стала всё чаще использоваться для постановок. Недовольными оставались лишь балерины с некрасивыми ногами, которые нельзя было скрыть под новым нарядом.

Русский театр в XIX веке. В репертуаре русского театра первой половины XIX в. было несколько замечательных пьес: "Недоросль" Фонвизина, "горе от ума" Грибоедова, "ревизор" и "Женитьба" Гоголя. Но пьесы эти были лишь блестящим исключением на общем фоне массового репертуара русских театров. Преобладающую часть этого репертуара составляли малохудожественные изделия, не имеющие никакого литературного значения. Это были или безвкусные, напыщенные мелодрамы, созданные в духе казенного патриотизма (например, "рука всевышнего отечество спасла" Кукольника), или бессодержательные водевили. Ни требовательных актеров, ни подлинно культурных зрителей, ни взыскательных ценителей искусства такой репертуар удовлетворить не мог. Правда, появлялись тогда на сцене и пьесы крупнейших западноевропейских драматургов (Шекспира, Мольера и др.), но, улучшая и обогащая театральный репертуар России, они выходили за рамки национальной русской драматургии. "Репертуар русской сцены необыкновенно беден", - писал Белинский в 1841 г. Русский театр ждал драматурга, который продолжил бы лучшие традиции реалистической драматургии Фонвизина, Грибоедова, Пушкина и Гоголя и внес бы новый богатый вклад в дело создания русской национальной драматургии. Такой замечательный драматург и явился в середине XIX в. в лице А. Н. Островского.