Поэт Николай Степанович Гумилёв был полнейшим профаном в музыке: не любил, не знал и не понимал ее. Однако он настойчиво утверждал, что о музыке можно говорить все, что угодно: не понимает ее будто бы никто. В редакции «Всемирной литературы» он как-то увидел учёнейшего, авторитетнейшего музыковеда Николая Александровича Бруни и сказал приятелям: — Сейчас я с ним заведу разговор о музыке, а вы слушайте! Только вот о чем? О Бетховене? Что там Бетховен написал? Ах, да, «Девятая симфония», знаю… Он...

Как бы это не было бесстыдно, но этому русскому поэту в его родном городе нет до сих пор памятника.  Есть кургузый бюстик в Бежецке, есть странный памятник в Питере, даже в Харькове есть. А в Кронштадте, где он появился на свет, который год ведутся нескончаемые споры о памятнике...  Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры, Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, Что такое тёмный ужас начинателя игры… Если бы они все развязали...