— Серёжа, я устала. Мы опять об этом? — Аня стояла у окна, теребя кисточку на поясе халата. За окном хмурилось небо, и капли дождя бились о стекло с глухим стуком — словно само небо выстукивало азбуку Морзе, пытаясь достучаться до него. — А ты как думала? Три дня! Три дня моя мать ночевала на вокзале, потому что ты не пустила её в квартиру. — Она приехала без предупреждения. Я была в командировке. — Могла бы и позвонить. — Тебе, — Аня вздохнула, — я звонила дважды. Ты не брал трубку. Сергей поморщился...

— А я говорю, что шторы надо повесить бежевые! Светлые, воздушные! — голос Инны Аркадьевны звенел, как натянутая струна. — А я говорю, что в моей квартире будут зелёные! — Римма сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. — В вашей квартире? — Инна Аркадьевна приподняла тонко выщипанную бровь. — Позвольте напомнить, что первый взнос за ипотеку внёс мой сын. И вообще, такой цвет в гостиной — это безвкусица! — Мама, — Антон, до этого молча переводивший взгляд с жены на мать, наконец подал голос. — Давай всё-таки...