Гораций.  Около 1 века нашей эры: «Exegi monumentum aere perennius» Я воздвиг [себе] памятник долговечнее бронзы (т.е. я обессмертил свое имя) Пушкин. 19 век: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Гораций: «Non omnis moriar, multaque pars mei vitabit Libitinam» Я умру не весь, моя большая часть спасется от Либитины (т.е. мое «главное я» избежит похорон). Пушкин: «Нет, весь я не умру — душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья...

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный»…Кажется, эти строки цитирует любой, кто заводит речь о Пушкине. Вот и очередь Кота пришла. Да только хочет он мяукнуть немножко о другом. Не так давно на одном из сайтов Дзена появился разбор этого стихотворения. Читаю и удивляюсь. Автор пишет о том, что это практически последнее стихотворение поэта (конечно, так) что «после того, как стихи обнародовали, поднялось жуткое возмущение» (мягко говоря, не совсем так), но самое главное – при анализе стихотворения нет ни слова о том, что оно… Как бы получше сказать? Не совсем пушкинское...