«Как-то в повести «Реки» я написал о том, что удивлялся иностранцам, которые в сильные морозы могли гулять по Москве или, если судьба их заносила в мои родные края, то и по Сибири в легкомысленных вязаных шапочках, коротких цветных курточках, лёгких брюках, явно без подштанников, и в каких-то замшевых ботинках. Некоторых я видел даже вовсе без шапок, а с мохнатыми наушниками на голове. Они гуляли, фотографировали, не горбились от мороза, а наоборот, были румяные, весёлые, и мороз явно доставлял им радость, как некая российская достопримечательность. Вокруг них же шли мои соотечественники, ссутулившиеся,...

Вы можете себе представить спектакль длиною 3 часа 10 минут без антракта? С молчащими мобильниками и звенящей тишиной в паузах? Что может заставить одного человека так слушать другого? Только что-то очень личное и очень важное. Нащупать очертания этого “чего-то” – вот главный сюжет Евгения Гришковца. Он был небрит и обаятельно картавил. Было порой смешно, местами наивно и трогательно. А за ним в луче света громоздился целый мир. «Жизнь под увеличительным стеклом». Моя жизнь? И моя тоже. Спектакль шел в заснеженном Екатеринбурге...