Ушла злая и вьюжная зима. Пришла весна-красна. Жизнь продолжалась. Через неделю Надёжка нарвала за двором и у плетней молодой незлой крапивы, изрубила помельче, добавила в чугун горстку муки. Когда в обед выкатила чугун из печи, забелила щи молоком. Есть можно. Картошечки бы ещё помять, но её совсем не осталось. Даже на посадку. А через день по селу слух пошёл, что за Городищем целое поле неубранной с осени картошки, и те, кому уж совсем в рот нечего стало положить, потянулись на это поле. Пошла и Надёжка, скорее из-за любопытства...