Вспомнилось, говоря об отношении Елены Шварц к поэзии Серебряного века, ее отношение к Осипу Мандельштаму. Дело в том, что по многочисленным признаниям, Лена просто не любила Мандельштама. В отличие, скажем, от раннего Маяковского, которого Лена любила всю жизнь, хотя ни в том ни в другом, признаваться открыто, Лена не любила. Но дело в том, что Лена любила Пастернака , особенно, раннего, не говоря о любви к Кузьмину . В шестидесятые годы, поэты не знали запрещенного Мандельштама , (Бродский в том числе) но знали Пастернака...

Она была ранимой, как подросток, выхаживала больных животных и могла согреть человека одним лишь словом. Такой мощный огонь жил в этой загадочной поэтессе, что, казалось, вся энергетика Вселенной подчинялась ее хрупкой фигурке. Елену Шварц называли отголоском Серебряного века поэзии. Её любил Бродский и принимала Ахматова, но сама она не признавали никаких авторитетов. И пока на Родине Елену Шварц издавали только в самиздате, Гарвард, Кембридж и Сорбонна уже включили её стили в обязательную программу обучения...