— Мам, а можно этим летом в лагерь с Лизой? — спросила Соня, не отрываясь от телефона. — Лагерь… — я остановилась с кружкой у окна. — Посмотрим. Снаружи было апрельское солнце, уже тёплое и ласковое: то выглянет, то спрячется. На столе от горячей овсянки поднималось облачко пара, в прихожей падал на пол квадрат света из окна, у двери стояли кроссовки, испачканные городской пылью. И вдруг, как это бывает с запахами, меня накрыла память: побеленный потолок, шелест сушёного чабреца в холщовом мешке и звук наливаемого молока в бидоны — как колокольчики на коровьих шеях...

Казалось бы, что может быть общего у звезды советской эстрады из романтичных 1960-х с маргинальным панк-рокеров из перестроечных 1980-х? Максимум, что можно было тогда ожидать от такого персонажа, как Егор Летов, так это постмодернистского глумёжа над советским дискурсом. Что он успешно и делал в рамках весьма оригинального проекта КОММУНИЗМ в конце тех же 80-х. Однако уже на альбомах этого проекта местами было заметно, что Летов советскую эстраду не только хорошо знает, но и относится к ней с плохо...