Мать шептала это каждый вечер. После ужина, когда они оставались вдвоём. После телефонных разговоров с Аней. — Ты видел, как она на тебя смотрит? — Лидия накрывала сына пледом, будто ему всё ещё десять лет. — Снисходительно так. Высокомерно. А Егор лежал и думал. О том, как Аня смеётся. Как морщит нос. Как говорит: «Ты у меня самый лучший». В тридцать лет он всё ещё жил с матерью. В двухкомнатной квартире на окраине, где Лидия правила бал уже четверть века. Где каждая вещь лежала на своём месте. Где никто не смел включить телевизор после одиннадцати...

— Так и скажи, что мать тебе теперь в тягость! — процедила в трубку мать, в голосе плескалась обида до самых краев. — Ну конечно… Ублажаешь свою Зойку, а родная мать – подождет! — С чего ты взяла эту ерунду? — изумился Егор. — Да потому что ты у своей Зои – как шелковый! — злобно фыркнула мать. — И поминать ее не хочется… — Между прочим, Зоя тебе привет передает, — ухмыльнулся Егор, давно привыкший к материнским колкостям. — Слышу я, как она там подкрадывается, посудой гремит, чтоб я с сыном не поговорила! — пробурчала мать...