В СССР Лимонов не был диссидентом, но был, безусловно, чужим для советской системы. Впрочем, не стал он своим и в Нью-Йорке, не сотворившем из него звезду андеграунда, и в Париже, наоборот, сделавшем его модным богемным писателем, но, кажется, только для того, чтобы тут же исторгнуть на поля вoйны в Боснию. Ровно так же невозможно определить место Лимонова в современной русской литературе. Он кто? Писатель-шестидесятник? Нет. Представитель эмигрантской прозы 1970-х? Снова не точно. Может быть, звезда перестройки поздних 1980-х? Нет, не получается...