С треском, словно в театральной бутафории, ножка стула поехала вбок, и Лидия Петровна, моя свекровь, зависла на миг в воздухе, как картинка на зависшем телевизоре, а потом мягко, но весьма громко, плюхнулась на деревянный пол нашей дачной кухни. Гремели ложки, подпрыгнули чашки, котёнок Пломбир метнулся под диван, а Марк — мой муж — вскочил и воскликнул: — Мам! Ты как? Жива? — Жива… — простонала свекровь, и, не удержавшись, потрогала ушибленное место на бедре. — Но мне кажется, вы тут что-то не так установили...

Жара в воскресенье стояла невыносимая, даже кондиционер не спасал. Я, как выжатый лимон, валялась на диване, мечтая только об одном – чтобы никто не трогал, не разговаривал и чтобы этот день након закончился. Проект на работе мы сдали в ночь с субботы на воскресенье, отправили финальные правки в пять утра, и к семи я уже валилась с ног, но с чувством выполненного долга. Максим, мой муж, мирно посапывал рядом. Он всегда спал богатырским сном, и даже мой ночной марафон за ноутбуком его не тревожил...