И я приехал к Диме, он давно звал. Просто я оказался днем неподалеку, спросил: может, зайду? Да, я был уверен, что он дома. И что меня пригласит. «Ага, заваливай, – сказал Дима. – Можешь коньяк захватить». В час дня, спрашиваю, коньяк? «Да, поздновато, согласен». Взял Диме коньяк, пришел. Дима сильно располнел, но улыбка была все такой же благодушной, а голос такой же вальяжный и бархатный. Он был в помятой белой рубашке, чуть заляпанной. Мы не виделись с ним лет десять, если не больше, общались лишь весело в соцсетях, многим теперь это заменяет встречи и беседы до ночи...

Бывало, привяжешься к настольной лампе. Или, чего хуже, к дряхлому бревну. И не ждёшь же, не хочешь другого. Даже наоборот, мир вертится под только твоим носом. И не надо дальше. Категорически не стоит дальше! Ведь там ничего нет. Дальше нет твоего носа, как и тебя всего самого там нет, со всем тем, что нужно только тебе. Такие мысли я могу позволить себе только здесь, в уже так быстро ставшим родным лесу. Не знаю, когда поеду в город. Подождут стоматологи. Меня отсюда не вытащить. Не вытаскиваюсь я отсюда...