— Ох, Дашенька, еле дошла… Ноги гудят, сердце из груди выскакивает. Старость — она такая, без приглашения в двери стучится. Ирина Константиновна переступила порог, внося с собой в стерильную чистоту прихожей запах сырого плаща и какой-то аптечной затхлости. Она была одета в своё лучшее «страдальческое» обмундирование: бесформенный серый плащ, который, казалось, помнил ещё Брежнева, стоптанные ботинки с трещиной на сгибе и тусклый шерстяной платок на голове. Весь её вид кричал о нужде и заброшенности...

Октябрь 2016 года, Минск. Четвёртый день подряд телефон Светланы Мулявиной-Пенкиной молчит – женщина не отвечает ни на звонки сына, ни на сообщения коллег из музея "Песняров", где она работала директором. Встревоженные близкие приезжают по адресу съёмной квартиры, в которой актриса жила последние годы после смерти мужа. То, что они обнаруживают за дверью, повергает в шок: 65-летняя Светлана мертва, причём врачи констатируют, что смерть наступила несколько дней назад. Официальная версия – сердечный приступ, но точную дату установить уже невозможно...